Протечка. Мистическая история
Протечка...
Писал Володя Дунаев ночами не потому, что посещало его вдохновение только в часы торжества теней над светом, и не потому, что летали во влажном ночном воздухе чудесные образы, наполняя сердце его волнами фантазий, а потому только, что днем он работал кладовщиком на складе. Работа была ему отвратительна и казалась самым настоящим адом, хотя ничего в ней не было дурного и сложного, и другие его коллеги работали с удовольствием даже, не жалуясь ни на что.Но душа Дунаева, стремящаяся к материям высоким, литературным, а в жизни получающая только постоянные отказы редакторской братии, да усмешки друзей, согласиться с такой участью никак не могла. И не соглашалась. Он писал постоянно. Рассылал рассказы и повести по всем редакциям и трепетно ждал ответа. И ответ приходил всегда однозначный – отказ. Но он писал непрерывно и яростно, как одержимый маньяк выслеживает свою жертву, так он выслеживал в недрах ума все новые и новые идеи, и выливал их на бумагу, оттачивая мастерство.
Ложился он поздно, как правило после трех, а то и совсем под утро, и часто ходил на работу полусонным, порой забывая, где он находится и зачем. Вот и сегодня осенней дождливой ночью Дунаев сидел у монитора компьютера и строчил свою повесть, названную в черновом варианте – «Туманы сентябрьских полусфер», абсолютно позабыв про часы. Самому ему название казалось исключительно удачным.
Следует заметить, что писал Дунаев прозу уникального жанра, который он сам определял как «поток сюрреалистического декаданса в спектре событий случившихся в послезавтрашнем сне». Вероятно потому большинство редакторов читающих его, в высшей степени новаторские тексты, отказывались их понимать. Но Владимир не отчаивался, он верил, что придет и его час. За окном лил дождь. Шум его успокаивал и рождал в голове писателя сентиментальные мысли. Он упоенно писал, как вдруг услышал звонок в дверь. Владимир изумленно оторвал взгляд от монитора и посмотрел в сторону коридора. Звонок повторился.
– Кто там? – спросил Дунаев, в который раз пожалев, что в двери нет глазка.
– Сантехник, – отозвался ночной гость.
– Какой сантехник в такое время? Вы с ума сошли?
– Протечка, – пояснил голос.
Дунаев, щелкнув замком, открыл дверь. На лестничной клетке стоял лысый мужчина лет сорока. В руках он держал гаечный ключ. Вид его был совершенно странным. Первое, что бросилось в глаза – его наряд. Он был одет в костюмную пару, поверх которой был надет синий фартук, с яростно-желтой надписью «Сантехнические мероприятия». На ногах его были огромные резиновые сапоги, заляпанные грязью.
– Вы сантехник? – недоверчиво Дунаев всмотрелся в глаза странного визитера.
– Да-да, именно! – горячо подтвердил тот. – Выше этажом протечка, схлопнулся кран. Аварийный случай, бывает такое, не так ли? У вас жидкость не просочилась?
Говорил он как-то странно. Это Владимир отметил сразу. И еще его взгляд. Совершенно сумасшедший и неоправданно горящий, будто тот наглотался наркотиков.
«Псих, наверное», – подумал Дунаев, – «ещё грохнет чего доброго гаечным ключом».
И Дунаев с опаской посмотрел на ключ.
– Нет, у меня все в порядке, – ответил он как можно спокойнее.
– Тогда, – невероятно обрадовался сантехник, – подпишите мне здесь.
Из-под фартука он моментально достал какую-то книжницу и быстро её пролистав, предъявил Дунаеву чистую страницу.
– Что я должен написать? – удивился Дунаев. – Заявление что-ли?
– Нет, нет. Напишите просто. Я, Владимир Николаевич Дунаев, ничего не имею против протечки. И поставьте подпись. Это очень важно!
– И все?
– Да-да, всё, – уверил сантехник.
Дунаев взял протянутый ему обгрызенный и грязный карандаш и написал на листе именно то, что и попросил его странный работник. Тот, получив тетрадь обратно, горя глазами прочитал написанное и, расплывшись в невозможной улыбке, ушел, перед этим горячо пожав руку Владимира.
– Вот псих, хотя может быть действительно протечка. Вероятно дело обстояло так – он был дома празднуя свадьбу сына (от того и в костюме). А тут авария вот и вызвали его срочно. Он и переодеться не успел. Да и черт с ним, – и Дунаев снова сел за компьютер. Курсор мигал в конце недописанного предложения:
…Есть только океан вселенной и призрачные огоньки в нём, ведь и Жан Поля Бельмондо тоже не понимали, а он между тем работал ментальным бульдозеристом, не смотря на потенциал зубного врача, призвание которого…
– Вы Владимир Дунаев? – судорожно спросила та, что была в обрезке мяча.
– Допустим, – тихо ответил он.
– И вы сейчас работаете завскладом в Мытищах?
– Кладовщиком, – поправил Владимир.
– А, понятно, почему у вас нет усов, – сказала дама и поправила свой идиотский шлем.
– Какие усы? Вы кто такие?
– Нет, что вы, усы вам очень даже идут. Просто я вас не сразу узнала.
– Мы знакомы? – удивился Дунаев. Он всмотрелся в лицо девушки. Совершенно точно он видел её впервые.
– Да, но, видите ли, не совсем, чтобы знакомы лично. Я участвовала в лыжном кроссе. Помните в две тысячи восьмом году. Вы там призером стали.
– Я вообще усов никогда не носил. И при чем тут кросс? – он смутно вспомнил, что действительно принимал участие в кроссе, по случайности и выиграл там одно из призовых мест.
– Да мы не за этим к вам, – перебила её подруга. – Мы из бухгалтерии со склада. На счет квартального отчета. Вы забыли бумаги подписать. А мы сдать не можем отчет.
– Какой отчет? В четыре часа ночи. Вы что?
– Это очень важно. Завтра все надо сдать. А то, что мы так выглядим, вы не смотрите. Мы со спектакля. Играли в пьесе по роману Козьминского – «Дама в сигаретном андерграунде». Замечательная пьеса. Особенно сцена с убийством петуха.
– Какого петуха? – Дунаев вдруг понял. Кто-то решил над ним подшутить и подослал двух этих дурр, несущих черти какой бред.
– Как бы там ни было, – встряла в разговор первая девушка, – нам необходима ваша подпись.
И она протянула Владимиру тетрадь, вынув её из кожаной сумки. Лист был исписан непонятными символами и самом его низу имелась выделенная графа. В эту графу сумасшедшая и ткнула пальцем и умоляюще посмотрела в глаза Дунаева.
– Подпишу, и вы уйдете?
Обе психопатки синхронно кивнули.
– Вы могли бы написать так. Таиссии в Венере в память о прошлом? – сказала вдруг та, что была в платье.
«Они точно сумасшедшие. Или это подстава и меня сейчас снимают на скрытую камеру», – решил Дунаев. Но, тем не менее, написал, что его просили и быстро захлопнул дверь. Он прошел в комнату к компьютеру и только хотел приступить к рассказу, как вдруг услышал громкий и настойчивый стук в дверь.
«Ну, всё! Сейчас я им дам память о прошлом!» – решил он и побежал к двери.
– Я слышал, у вас некоторого рода неприятности? Что ж, я могу вам помочь, – на пороге стоял человек лет тридцати пяти. Он был одет в милицейскую парадную форму тридцатых годов, а из под фуражки торчали две русые косички, как у какой-нибудь ученицы на первом свидании со школой. Одни глаз у него был синий, а второй совершенно черный, как погасший уголек.
Дунаев понял, что розыгрыш переходит все границы. Он вышел из квартиры и, слегка оттолкнув нового клоуна, пробежался по лестнице вверх, надеясь обнаружить там пьяных и хохочущих дружков. Но там никого не оказалось. Тогда он спустился к квартире.
– Вас кто подослал? Витёк? – спросил он.
– Какой Витёк? – удивился тип с косичками.
– Чего вы мне тут цирк разыгрываете, – психанул вдруг Дунаев, – я занят. Я пишу!
На это визитер округлил глаза и побледнел.
– Что вы пишите?
– Что надо, то и пишу! Донос на вас всех в полицию.
– На кого, на нас? У вас кто-то уже был? – испуганно спросил тип, и глаза его сделались огромными.
– Всю ночь ходят придурки какие-то, – пожаловался Дунаев.
– Странно-странно. А ведь я должен был быть первым, – сказал фальшивый милиционер, – вот что мы сделаем. Вы сейчас опишите мне этих, кто у вас был, мы составим протокол, и я завтра же всё решу! У вас чернильные принадлежности найдутся?
– Пошел к чёрту! – и Владимир решительно захлопнул дверь перед носом стремящегося зайти в его квартиру шута в фуражке.
Дунаев нервно курил у окна. Уже светало, и надо было собираться на работу, а он так и не сумел уснуть. Ночью еще несколько раз в дверь его звонили и стучали, но он никому не открыл. Всё это казалось ему в высшей степени странным и наглым. Если это был розыгрыш, то был он просто отвратительным и безвкусным. Дунаев грешил на друга Витька. Только этот идиот мог придумать такое. Непонятным оставалось одно, как он бездельник и вечный нахлебник смог убедить столько людей участвовать ночью в этом безобразном маскараде? На работу идти совершенно не хотелось, и не было сил, но Дунаев иного заработка не имел, и пришлось ему одеться, съесть наскоро бутерброд с кофе и выйти из дома. Он добежал до остановки точно тогда, когда его автобус захлопнул дверь и тронулся.
– Говнюк! – крикнул вслед уходящему транспорту опоздавший. Он сел на скамейку под пластиковой крышей и печально уставился в горизонт, простирающийся над крышами пятиэтажек.
– Здравствуйте.
Дунаев увидел, как серое панно города затмил появившийся в поле его зрения объект, в виде преклонного возраста женщины.
– Здравствуйте, – ответил он.
– Чудесная погода, не правда ли? – улыбнулась старушка совершенно идеальной челюстью.
– Да? – усомнился Владимир. Серый осенний день при всем желании нельзя было назвать чудесным.
– Вы пассажирский экипаж ждете? – прищурившись, уточнила она.
– Жду. Автобуса.
– Да-да конечно. Автобуса! Поразительно тут у вас хорошо. Вспоминается детство. Юные годы. Я уже не молода как видите. С возрастом приходит особенное чувство ностальгии. Теперь всё не так. Все летает, жужжит, искрится. Новое поколение совсем шибанутое, не то, что прежде. Помните олимпиаду? Как прекрасно было?
«И эта того», – подумал Дунаев, – «какая олимпиада? Что-то мне это не нравиться, все сумасшедшие города ко мне тянутся. Может я сам свихнулся?»
– Я извиняюсь, мне пора… – сказал он вслух, поднимаясь. Надо было куда-нибудь спрятаться от чокнутой старухи.
– Погодите, Володя, куда вы! Я так мечтала с вами познакомиться! – воскликнула женщина театрально.
Дунаев пораженно застыл. Откуда старуха знает его имя? Он осмотрелся вокруг и понял, что розыгрыш продолжается.
– А вы кто? – спросил он, подозрительно всмотревшись в лицо женщины.
– Ах, Боже мой, я не могу назваться. Простите. Таковы правила. Но к вам я всегда питала чувства. Девочкой я была влюблена! – и старуха улыбнулась вновь.
– В кого? – Дунаев напрягся.
– Ах, в Пузаглобного! Какой мужчина! А его глаза? Мысли? И всё это так тонко переплелось и со мной! Вы понимаете, о чём я? – она закатила глаза.
– Бабушка, вам плохо? Давайте я «скорую» вызову?
– «Скорую»? – она озадаченно посмотрела в глаза кладовщика. – Но ведь это неприлично. Я бы могла… Но годы… Мы с вами в разном состоянии. Впрочем, да! Подарите мне поцелуй! – и старуха, выпятив скукоженные губы, потянулась к Дунаеву, как черепаха из панциря к бутону магнолии.
Владимир в панике оттолкнул старуху, и побежал прочь. Ни о какой работе он уже не думал. Он хотел только одного. Напиться коньяку и зарыться в постель, подальше от всех сумасшедших города. Вбежав в подъезд, он лихорадочно принялся вызывать лифт. Но тот не шел. Тогда Дунаев побежал вверх по лестнице. Приближаясь к своему этажу, он услышал гомон голосов. Он посмотрел в пролет и увидел, что на его площадке собралась толпа. Он остановился и медленно, стараясь быть как можно тише, начал подниматься по ступеням. Гомон усиливался и Владимир стал различать отдельные фразы.
– Эти трое уже взяли у него… А мы что? Не имеем прав? – вещал писклявый, женский голосок.
– Да он сам подписал пакт о протечке! Значит, можно! – вторил ему мужской, басовитый и хриплый.
– Вы понимаете, что он не должен ничего знать! А вы все тут столпились! – истошно кричал маленький человечек в серебристом комбинезоне, которого Дунаев смог увидеть, украдкой выглядывая из лестничного пролета.
– Да всё равно уже. Мы ему потом память сотрем и всё! – слышался дерзкий баритон.
– Ага! Сотрём! А ты помнишь, что с Врубелем после его экскурсии стало? Это ладно, они в самом конце навещали. Идиот! Так нельзя делать. Он ещё и одной трети не создал! – визжал лысый.
– Эй, смотрите-ка, вон он! – крикнул вдруг кто-то, и в пролете появилась патлатая голова в анахроническом английском парике. Палец указал на Дунаева.
Тут же в толпе возникла суета и толкотня. Послышались смешки и перешептывания. Множество голов высунулись в пролет и жадно принялись пожирать взглядами перепуганного Владимира. Тут кто-то из толпы, выронил задетый плечом соседа зажатый в руке темный предмет, он полетел вниз, ударившись о парапет, предмет изменил траекторию и упал под ноги Дунаева. Это была книга. Он поднял её и посмотрел на обложку.
На ней был изображен осьминог, держащий в щупальцах мобильный телефон, бутылку коньяка, чайник, сковороду, порнографический журнал и расческу. Под картинкой было название, звучало оно так – «Современное щуплоногое». Автором значился Дунаев В.Н.
Владимир открыл обложку и пролистнул форзац. На него смотрела его же фотография, только на ней он казался намного старше. Руки его задрожали. Он бегло пролистал издание и из его середины выпал сверкающий флаер. Он поднял его. На нем так же была его фотография, а снизу шел текст. Но прочитать его Дунаев не успел. Кто-то сверху крикнул.
И тут же толпа ринулась вниз. Дунаев вздрогнул и побежал по лестнице, спасаясь, как при бомбежке. Книгу он выронил, но в руке остался зажатым цветастый флаер. От погони ему удалось уйти на трамвае, подошедшем к первой попавшейся на пути остановке. Он протиснулся к стеклу и увидел, как толпа человек из тридцати, выглядящая точно как сбежавшие пациенты психушки, обреченно остановилась на дороге, не успев его схватить. Когда они скрылись из вида, Дунаев, наконец, развернул смятый флаер, выполненный из чего-то напоминающего тонкий пластик, и принялся читать. Было на нём написано вот что:
«Внимание! Временная экскурсия! Единственная возможность увидеть своего кумира живьём!
Спешите! Количество мест строго ограниченно!»
Еще ниже было написано следующее:
«Посещение одного дня из жизни знаменитого писателя Дунаева В.Н.
Возраст – 27 лет. 21 сентября, 2013 год.
Уникальное время зачатка идеи романа – Туманы сентябрьских полусфер.
Спешите!»
Дунаева пробил пот. Он осмотрелся. Его окружали тоскующие граждане, едущие в трамвае по своим делам. Никто на него не смотрел, и никому не было дела, до того невероятного и необъяснимого, что творилось сейчас. Он начал читать дальше.
«Памятка фаната:
1. Отправляясь в прошлое, помните о конфиденциальности. Разглашение информации о темпоральных перебросах, грозит немедленным исключением из фан-клуба, а так же преследуется по статье 12/234 УК Межпланетной конгломерации штрафом в 2 000 кредит-процентов.
2. Тщательно подбирайте внешний вид (одежду). Собирайтесь соответственно эпохе. В вашем распоряжении ликвидная костюмерная эпохи Дунаева В. Н. Прокат оборудования и краткий курс лингвистического соответствия.
3. Ни в коем случае не входите в контакт с объектом поклонения (Дунаевым В.Н.) а так же с другими мертвяками из прошлого. Это может привести к замыканию темпорального провода и вашей личной деструктивации.
4. Брать автографы у писателя строго запрещается!
5. Разговаривать с писателем – строго запрещается!
6. Красть у писателя рукописи – строго запрещается!
7. Посещать квартиру писателя – строго запрещается!
8. Делать с писателем «Скорую», «Случку», «Секс», «Интим» и пр. – строго запрещается!
9. Любые контакты с писателем являются нарушением правил фан-клуба.
Историческая справка:
Помните, вы отправляетесь в прошлое только для того, чтобы лично УВИДЕТЬ (и не более того) великого писателя прошлого В. Н. Дунаева, автора таких произведений как: «Шоколиновый притон», «Девочка в апельсиновой экспансии», «Туманы сентябрьских полусфер», «Гомодрильё», «Курвуазье и Петикантроп», «Я – канализатор», «Современное щуплоногое», «Исповедь кладовщика – марадера», «Хроники падения Ивана Пузаглобного», «Поэма для медуз», «Моралодеграданс» и многих других хитов литературного мейнстрима. Наравне с такими мастерами жанра, как Пушкин, Есенин, Гоголь, Достоевский и Бубликов, Дунаев является классиком русской литературы двадцать первого века. Его неподражаемый язык и стиль во многом определили развитие художественной мысли следующего столетия. Постарайтесь никак не проявлять своего присутствия в прошедшем времени и не оставлять после себя мусор и фантики от конфет!
Этот билет является единственным документом для входа-выхода в темпоральный узел. Помните!
БИЛЕТ СЛЕДУЕТ ДЕРЖАТЬ ПРИ СЕБЕ ОТ НАЧАЛА И ДО КОНЦА ПЕРЕБРОСКИ.
ВРЕМЯ СТРОГО ФИКСИРОВАННО И НАСТРОЕННО ИНДИВИДУАЛЬНО.
Технология переброски лицензирована компанией «Жюль-Верн Панкратов».
Внизу, в маленьком окошке, помещался крохотный циферблат. Время на нём истекало, отсчитывая последние секунды.
– Ваш билетик, молодой человек, – услышал Дунаев. Он поднял глаза и увидал перед собой кондуктора. Толстая, вульгарно накрашенная тетка, пучила на него зловредный взгляд и смотрела скептически, будто знала, что у него билета нет. Он, ошарашенный прочитанным, машинально протянул ей то, что было в его руках.
– Это что еще за дрянь? – спросила кондукторша, принимая в руки билет. В этот миг циферблат отсчитал последнюю секунду и обнулился. Послышался писк и механический голос, исходящий из флаера сообщил:
– Ваша экскурсия подошла к концу. Подготовьтесь к переброске в ваше время. Спасибо за то, что обратились к нашим услугам. Приятного путешествия.
Глаза кондукторши сделались удивленными до такой степени, будто она вдруг родила енота. Она открыла было рот, но тут неожиданно в воздухе прошла искра и толстая кондукторша исчезла в один миг, будто её и не было никогда. Дунаев охнул и повалился без чувств, а пассажиры трамвая, пораженные увиденной небывальщиной, принялись горячо обсуждать исчезновение работника транспортной компании и выдвигать версии одна другой страшней и невероятней.
Михаил Бочкарёв
ред. shtorm777.ru
Источник
Комментарии
Отправить комментарий