Подводная лодка К-8
Атомная подводная лодка К-8
1970 год, 12 апреля - советская атомная подводная лодка затонула в результате пожара в Бискайском заливе. Погибло 52 человека.
Судьбы кораблей как и судьбы людей одни складываются счастливо, другие, напротив, трагично. Именно трагичной была судьба атомной подводной лодки (АПЛ) К-8, ставшей первой, но, увы, не последней жертвой отечественного атомного подводного флота и унесшей на дно 52 человеческие жизни.
Атомная торпедная подводная лодка К-8 относилась к первому поколению наших атомоходов — тех, на чью долю выпали первые походы на полюс и кругосветные плавания. Отечественный атомный подводный флот в те времена еще только начал создаваться, и первые лодки таили в себе множество недоделок, которые грозили обернуться ежеминутной бедой.
Одна из крупнейших катастроф атомного российского флота несколько десятилетий была окружена строжайшей тайной.
Выход в море
1970 год, февраль - командир подводной лодки К-8, капитан 2-го ранга Всеволод Борисович Бессонов впервые вышел на боевом судне в дальний поход. На флоте он зарекомендовал себя опытным подводником, боевым и решительным командиром.
По плану подводная лодка К-8 должна была возвратиться на базу 10 апреля. Но потому как в это время разворачивались маневры «Океан», возвращение задержали. Подлодке предстояло принять участие в маневрах в Северной Атлантике, потому в Средиземном море ее загрузили с надводного корабля необходимыми средствами жизнеобеспечения, продуктами, водой. Кто-то из команды, воспользовавшись оказией, отправил письмо домой.
Гибель подводной лодки К-8
Катастрофа произошла на глубине 40 метров около 10 ч вечера. Что явилось ее причиной — сказать трудно. Как предположила в последствии комиссия, в 7-м энергетическом отсеке, по правому борту подводной лодки К-8, начался пожар. Дым по системе вентиляции втянуло в трубку гидроакустиков. Ко всему с первых минут вышла из строя вся радиосвязь. На подлодке немедленно была объявленна аварийная тревога. Командир приказал всплывать. Подлодка выскочила на поверхность и закачалась на волнах.
Экипаж корабля во главе с командиром Бессоновым сражался на пределе возможностей. Несколько часов провел один в горящем отсеке мичман Посохин. Задыхаясь от дыма, он продолжал борьбу с огнем, пока не был спасен товарищами. Врач, капитан медицинской службы Арсений Соловей пожертвовал собой, отдав свой изолирующий противогаз недавно прооперированному старшине. В полном составе погибла на посту первая смена главной энергетической установки (ГЭУ) атомохода: капитан 3-го ранга Хославский, капитан-лейтенант Чудинов и старшие мичманы Шостаковский и Чугунов.
Понимая, что огонь вот-вот ворвется в пост, офицеры наглухо задраили дверь. Умирая, они успели заглушить реактор, посадив компенсирующую решетку на концовики. Расчет ГЭУ ценою своих жизней сделал главное — смог предотвратить возможный тепловой взрыв. Бывшие в других отсеках подводники слышали по внутрикорабельной связи их последние слова: «Нечем дышать. Кончается кислород. Прощайте, ребята, не поминайте нас лихом!..»
Тем временем командир корабля, капитан 2-го ранга Бессонов пытался сообщить о произошедшем в Москву, организовать борьбу с быстро распространявшимся пожаром. Несколько раз моряки спускались в горящий центральный пост, чтобы ввести в строй радиостанцию, но все попытки оказывались неудачными.
Много людей скопилось в 8-м отсеке. Их выводили на палубу через верхний люк. Концентрация окиси углерода в отсеке к тому времени была уже смертельной: последних выносили на руках, они были в агонии и состоянии клинической смерти (см. Клиническая смерть. Что происходит?). И хотя товарищи пытались их спасти, делая искусственное дыхание, из 16-ти вынесенных наверх никого спасти не смогли. Еще 14 подводников навсегда остались в горящих отсеках.
На центральном посту включилась сирена — сработала аварийная защита реакторов и турбин. Лодка осталась без хода и без электроэнергии.
Подводная лодка К-8 медленно раскачивалась на волнах Атлантического океана. Проходившему невдалеке канадскому судну подали сигнал бедствия — 5 красных сигнальных ракет. Но судно описало вокруг лодки дугу и удалилось, скрывшись за горизонтом.
Утром 10 апреля на горизонте показалось другое судно. Вновь дали сигнальные ракеты. К терпящим бедствие морякам подошло болгарское торговое судно «Авиор». Немедленно через Варну в Москву ушла радиограмма. Теперь подводная лодка К-8 могла рассчитывать на помощь. Вопрос был в другом: успеют ли спасательные силы прийти на помощь подводникам?
На центральном командном пункте ВМФ руководство спасательной операцией взял на себя главнокомандующий, адмирал флота С. Горшков. В район аварии направляли все, что только можно. Корабли шли самым полным ходом, но расстояние было слишком большим от ближайшего из кораблей — гидрографического судна «Харитон Лаптев» — до терпящей бедствие подлодки было без малого 470 миль.
Ко всему начала резко ухудшаться погода. Бискайский залив — место, печально известное своими штормами, достигающими здесь небывалой силы. Теперь экипажу "восьмерки" предстоял еще и бой с разбушевавшейся стихией. К тому времени Бессонов уже переправил шлюпками на борт «Авиора» и подошедшего советского теплохода «Касимов» две большие группы подводников. К вечеру 11 апреля на борту атомохода оставалось только 22 человека во главе с командиром и старшим помощником Виктором Ткачевым.
Уходившие на последней шлюпке видели, как высоко вверх задрался нос подлодки и осела в воду корма. Было ясно, что в выгоревшие кормовые отсеки поступает вода. Но Бессонов все же рассчитывал спасти свой корабль. К утру должны подойти спасатели, и можно будет отбуксировать лодку на базу. Этого же требовал в своих радиограммах и главком ВМФ: «Главное — удержаться на плаву…» Категоричность главкома вполне объяснима: до этого советский флот еще не потерял ни одного атомохода, в то время как американцы лишились 2-х. Даже после самых тяжелых аварий советские атомоходы возвращались домой. Адмирал флота Горшков, конечно же, не желал открыть (в преддверии столетия Ленина!) список потерь. Тем более что он имел скудную информацию о состоянии лодки. На вопросы Москвы: «Продержитесь ли до подхода спасательных сил?» — Бессонов отвечал: «У нас все нормально. Продержимся».
Ночью подошло 2 советских транспорта — «Комсомолец Литвы» и «Касимов», куда с болгарского судна переправили спасенных подводников. Чуть позднее к месту аварии подошел «Харитон Лаптев». Через него в Главный штаб ВМФ было подробно доложено об обстановке на атомоходе.
Из-за большого волнения и снежных зарядов завести на подводную лодку швартовый конец не смогли. Решено было ждать рассвета. Подошедшие суда держались невдалеке от К-8, наблюдая за ней локационными станциями.
Между тем из горящих отсеков по всему судну начал распространяться угарный газ. Многих оставшихся на подлодке стало тошнить. Бессонов приказал вывести всех людей на верхнюю палубу. Но и на мостики попадала разыгравшаяся морская волна. Командир решил часть оставшихся подводников отправить на одно из военных судов.
Подводная лодка К-8 тем временем все сильней кренилась кормой. Инженер-капитан Пашин, командир электромеханической боевой части, еще раз предупредил Бессонова о том, что положение критическое.
В 6 ч 13 мин утра 12 апреля находившийся на вахте второй помощник капитана теплохода «Касимов» заметил взвившуюся в воздух красную ракету. В скором времени отметка лодки на экране радиолокатора исчезла. А еще через минуту корпус «Касимова» вздрогнул от двух мощных гидравлических ударов.
Суда бросились к месту гибели атомохода. «Харитон Лаптев» спустил вельбот. Прожектора выхватывали в круговерти волн то спасательный круг, то обломки пробки. Слышны были крики погибавших в волнах: «Люди, спасите!..»
Подняли из воды командира второго дивизиона, обнаружили державшегося на плаву штурмана, старшего лейтенанта Шмакова Боцман с «Харитона Лаптева» сумел зацепить его кошкой за китель. Однако китель разорвался, и штурман пошел ко дну. С баркаса матросы увидали в волнах командира лодки. Бессонов не подавал признаков жизни. Его удалось зацепить багром, схватить за руку. Однако мощная волна тут же отбросила баркас. В руке спасающего осталась только книжка со списком оставшихся на корабле членов экипажа, которую Бессонов, уже будучи мертвым, все еще сжимал в руке. Исполнив свой последний долг, он передал живым имена 22-х подводников, погибших вместе с ним.
Поиски людей продолжались еще в течении нескольких суток и успехом не увенчались.
Оставшиеся в живых члены экипажа были пересажены на подошедшую плавбазу «Волга», которая взяла курс к родным берегам.
После катастрофы
Возможно ли было спасти лодку? Часть специалистов склонна считать, что шанс спасти подлодку был. Но этому помешали как минимум два обстоятельства: отсутствие связи, что не позволило вовремя сообщить о происшедшем пожаре, а также шторм, разыгравшийся в ночь на 12 апреля и в значительной степени ускоривший трагическую развязку.
Тем временем в заполярном гарнизоне Гремиха оповещались семьи погибших. Женам о произошедшем сообщали более чем лаконично: «Ваш муж, выполняя боевую задачу, погиб и захоронен в море». В политическом донесении в адрес московского начальства говорилось: «Весть о гибели мужей и отцов в семьях воспринята с пониманием. Горечь утраты переносится мужественно. Неправильных настроений, высказываний среди жителей поселка нет…»
Гибель подлодки К-8 и 52-х членов экипажа стали первой потерей советского атомного флота. Подводная лодка К-8 с 4 ядерными торпедами на борту затонула на глубине 4680 м в 490 км к северо-западу от Испании.
Подводная лодка К-8. Расследование
На подошедшей к месту катастрофы плавбазе «Волга» оставшихся в живых членов экипажа доставили в Североморск, где уже работала Правительственная комиссия по расследованию причин аварии. На однотипной атомной подводной лодке «К-181» спасенные подводники для восстановления ситуации полностью проиграли весь ход событий на «К-8», что значительно помогло понять ход развития аварии.
Выводы комиссии: командир К-8 действовал грамотно, правильно, решительно. Указом Президиума Верховного Совета СССР от 26. 06. 1970 г. за мужество и отвагу, проявленные при выполнении воинского долга, капитану 2-го ранга Бессонову Всеволоду Борисовичу посмертно присвоено звание Герой Советского Союза.
Весь экипаж также был представлен к государственным наградам: офицеров и мичманов, а также всех погибших, в независимости от воинского звания, наградили орденом Красной Звезды, оставшиеся в живых матросы были награждены — медалью Ушакова.
Экипаж был расформирован. Вдовам помогли с жильем, выдали 50-ти рублевые пенсии.
И. Муромов
ред. shtorm777.ru
Комментарии
Отправить комментарий